Skip to content

Владислав Лупашко: «Поставил себе цель – вернуться после «крестов» за четыре месяца. Чем я хуже Златана»?

Ежедневно спортсмену приходится преодолевать себя и выжимать максимум из возможностей своего тела. Здоровье – главный ресурс спортсмена и одновременно закрытая тема: о нем не принято говорить. Украинская спортивная клиника» представляет специальный проект о силе духа и преодоления -Sports Clinic Stories. Бесконечную любовь к спорту и мужество спортсменов. О борьбе с обстоятельствами, генетикой, ленью и главную победу – над собой.

Новым героем нашего проекта стал полузащитник «Ингульца», один из самых начитанных и неординарных футболистов УПЛ, Владислав Лупашко. Зимой Влад получил одну из самых сложных травм в футболе – разрыв передней крестообразной связки колена. Но он не опустил рук и поставил себе цель – вернуться на поле уже через четыре месяца.

Мы поговорили с Лупашко о его борьбе с травмой, восстановлении и медицине, об образовании футболистов, выборе будущей профессии и тактических нюансах игры.

«У меня вообще не было за всю карьеру больших травм. Максимум – два или три раза надрыв мышц»

– Как проходит твое восстановление?

– Все хорошо. Постепенно двигаюсь к своей цели. Тренируюсь с третьего дня после операции. Когда снял лангет и отложил в сторону костыли, занимался по четыре раза в день на протяжении месяца. Выполняю задание реабилитолога, работаю в тренажерном зале. Динамика хорошая.

– Ты можешь вспомнить момент своего повреждения? Что произошло?

– Хотел пойти в прессинг, стартанул. Соперник сменил направление движения, я тоже решил менять. В этот момент ушла земля из-под ноги, почувствовал неимоверную боль. Оказалось, разрыв передней крестообразной связки колена. Уже на второй день боль прошла, я даже без лангеты пришел на обед. Все говорили, что это не «кресты», был уверен, что все хорошо. Но оказалось не так.

– Травма стала для тебя шоком?

– У меня вообще не было за всю карьеру больших травм. Максимум – два или три раза надрыв мышц, после которых я вылетал на пару недель. Для меня это уже был шок. Тут же первую неделю было сложно, много мыслей посещало, неопределенность. Но затем сконцентрировался на реабилитации и все стало легче.

 

– Работаешь ли ты самостоятельно на предупреждение травм?

– Я считаю, что травма – это результат психологического состояния спортсмена. Конечно, есть и профессиональное отношение, но если ты хорошо готов, то на первый план выходит психологическое состояние. Какой-то дисбаланс, негатив, или в семье какие-то проблемы. У меня ничего такого не было.

Находясь в Турции, понял, что нужно ценить условия – море, горы, поля, есть все для восстановления. Я себя отлично чувствовал психологически. И совершенно не мог понять, почему произошла травма. Меня это непонимание беспокоило, но потом понял, что так должно было случиться. Я должен был посмотреть на многие вещи со стороны.

– Чему тебя научила эта травма?

– Никогда не сдаваться, любые препятствия можно преодолеть. Такие травмы не поддаются прогнозированию. Ушла земля из-под ноги – и ты порвал связки. Но в любом случае, необходимо держать себя в тонусе, проводить профилактику травм, работать над собой.

– Этот сезон в плане травматизма аномальный. Было много тяжелых травм на поле – у Цымбалюка и Каргбо в «Олимпике», у Мораеса и Бондаря в «Шахтере». Как ты думаешь, в чем причина?

– Это все связано с подготовкой. То у нас отпуск, то карантин, то сборы, потом пауза, потом снова играем через три дня на четвертый. Думаю, есть причина и в том, что футболисты не успевают восстанавливаться из-за насыщенного графика. Ты 10-12 лет работал в одном режиме, а тут организм вынужден перестраиваться. Очень много травм во всех лигах, не только у нас, в Украине.

«Лучшая медицина была в донецком «Металлурге»

– У тебя в футболе достаточно длительный путь, ты во многих клубах поиграл. Где была самая топовая медицина?

– Однозначно, в донецком «Металлурге». На их базе были созданы все условия. Сейчас в футболе наступила эпоха раннего профессионализма. Сейчас молодые футболисты меньше склонны к употреблению алкоголя и к сигаретам, они более профессионально подходят к делу. В то время лично я не осознавал, что мы имели, мало чем пользовался на базе. Но нам и не рассказывали особо, тренеры и медперсонал не всегда знали, как пользоваться теми или иными аппаратами.

– Какой пример или спортсмен тебя мотивирует и вдохновляет, чтобы вновь вернуться в игру после травмы? 

– Я принципиально не слежу ни за кем, не интересуюсь. Когда мы встретились с мои реабилитологом, я сказал, что не могу находиться в Киеве – буду приезжать из Кропивницкого временами. Она мне сказала: «Давай договоримся, что ты не будешь ничего просматривать в Интернете, изучать какие-то упражнения. Будем системно работать». Я не хотел находить какие-то вещи, которые будут меня останавливать. Я себе четко поставил цель – вернуться за четыре месяца.

 

Мне нравится опыт Ибрагимовича, после такой травмы сумел вернуться в футбол в 36 лет, играл на синтетических полях в США. А чем я хуже Златана? Генетика у меня хорошая, поэтому все возможно. Я слежу за питанием, веду здоровый образ жизни. Поэтому все возможно.

– Ты видел ужасную травму, которую юному игроку «Днепра-1» Александру Килыку нанес футболист любительского «Скорука» Алексей Пинчук?

– Да, это ужасно. Меня всегда пугают товарищеские матчи, даже на сборах. Должны быть органы, которые будут пресекать подобное. Слышал, что Пинчука пожизненно дисквалифицировали. Считаю это справедливым.

В своей карьере я видел, как бьют судью на любительском уровне, когда я еще учился в Днепре. Такие моменты нужно пресекать. Ты можешь получить травму в единоборстве, каком-то глупом эпизоде – это специфика нашей работы. Но когда тебе целенаправленно наносят травму, такое нельзя прощать.

– Когда перед тобой стоит вопрос у кого лечиться, кто помогает тебе с выбором врача или клиники, и какими критериями выбора ты руководствуешься?

– Вот этого как раз не хватает в нашем спорте. У нас слабо освещается эта тема, часто ребята спрашивают совета у старших футболистов. Сложно найти информацию о хороших специалистах, о клиниках. Возможно, стоит создать какой-то ресурс, на котором можно было бы найти нужного тебе доктора, информацию о его квалификации, количестве успешных операций, проведенных им. Конечно, и ценовая политика.

К примеру, наш главный тренер Сергей Лавриненко карьеру игрока закончил в 28 лет. Он был перспективным футболистом, но ему пришлось повесить бутсы на гвоздь, потому что ему неквалифицированно сделали операцию. Возможно, как раз проект Sports Clinic Stories поможет в освещение проблемы. Ваш блог станет той отправной точкой в этом деле.

– Какую сумму денег теряет футболист, попадая в лазарет?

– Все мы знаем, что в командах есть премии за победы. Кроме того, ты теряешь деньги на восстановление, тратишь на реабилитацию, какие-то витамины, уколы. Не зря ведь говорят, что выгоднее вкладывать в укрепление здоровья, чем в лечение.

– Тебе когда-нибудь приходилось выходить на поле с травмой?

– В нашем футболе это сплошь и рядом. Этим наши футболисты и отличаются от европейцев. Там если чуть-чуть болит, они не колют укол, не заставляют себя. С какой-то стороны это правильно. У нас же нет ни реабилитологов в клубах, ни диетологов. Побаливает? Ну давай, терпимо. Лавриненко просит, чтобы не выходили, если есть проблемы со здоровьем. Но раньше тренера наоборот, просили играть.

«Футболисты живут по расписанию: мы знаем, когда нас покормят, когда вещи постирают, когда соберут на тренировку, когда будет время на отдых»

– Если почитать комментарии под твоим интервью Ирине Козюпе на Tribuna.com, то там куча комментариев в стиле «А он точно футболист»? Тебе не обидно, что украинские футболисты создали образ недалеких людей?

 

– Мне не обидно, но это правда. Мы живем в своем мире, твое окружение формирует тебя. В основном все футболисты не сталкиваются с сознательной жизнью, с ответственностью. Мы живем по расписанию, от него отталкиваемся: мы знаем, когда нас покормят, когда вещи постирают, когда соберут на тренировку, когда будет время на отдых. Жизнь по шаблону, ты отвечаешь сугубо за результат. Да, это психологически сложно, но все же мы сами виноваты, что мало времени уделяем саморазвитию. Доля истины в этих словах есть.

– Твоя травма позволила еще чем-то заняться в жизни?

– На карантине я попал к родителям на долгий период времени, нашел в этом позитив. А сейчас понял, что открываются новые возможности – занялся английским. По-другому начал смотреть на свою подготовку, занятие фитнесом. Больше времени провожу с семьей. Все это придает позитива. Планирую в будущем поступить на тренерские курсы, повысить свою квалификацию.

– Артем Кравец закончил школу с золотой медалью. Ты хорошо учился в школе?

– Нет, я вообще не учился. Большие проблемы были. Сейчас понимаю, что если бы у меня было базовое школьное образование, то было бы легче во всех сферах жизни.

– Ты проходил курсы маркетинга. Что они тебе дали?

– Это был интересный опыт, я узнал много нового. Моей целью было желание посмотреть на футбол изнутри, узнать, как работают те или иные процессы. Например, понял, насколько сложной и важной является профессия журналиста. Насколько скрупулезной является работа аналитика, сколько это времени отбирает. Насколько сильно нашему футболу не хватает маркетологов, эта ниша вообще пустая. Неправда, что в украинском футболе невозможно зарабатывать деньги. У нас можно и нужно зарабатывать.

– Поиск исполнительного директора по объявлению на клубном сайте, как делал «Ингулец», нормальный ход?

– Считаю, что да. А каким еще образом заявить, что есть такая вакансия? Клуб получает несколько заявок и может отфильтровать тех кандидатов, которые ему интересны. И дальше выбирать тех, кто стремится работать, хочет привнести что-то новое, быть полезным.

– У тебя также появился опыт работы экспертом на ТК «Футбол». Как тебе новая роль?

– Мне понравилось, ребята с канала тоже остались довольны. Сказали, будут приглашать еще. Многие мои знакомые лестно отзывались об эфире, но я понимаю, что они мои знакомые, и их мнение может быть не совсем объективным. Мама вообще сказала, что я самый лучший в Украине, но я же понимаю, что она так говорит лишь потому, что я ее сын. Правда, жена меня раскритиковала (смеется, – прим. автора).

 

– Кем ты видишь себя через пять лет?

– Я хочу остаться в футболе, но пока что не знаю, в какой роли. Хочу понимать, как функционирует футбол. Возможно, помогу своему клубу во всех направлениях.

«Могу однозначно сказать, что курсы PASS помогли «Ингульцу» выйти в Премьер-лигу»

– Ты говорил, что тренером станешь только тогда, когда справишься с эмоциями. Что делаешь для этого?

– Я уже близок (смеется, – прим. автора)! Как я говорил, я мало матчей пропускал, все время на поле. Это эмоции, переживания. Сейчас, когда смотрю игры с трибуны или по телевизору, настраиваю себя иначе. Есть подготовка к матчу, анализ соперника. Мы все сделали, осталось лишь перенести идеи на поле. Тебе остается только смотреть и анализировать. Я стал значительно меньше переживать, чему очень рад.

– Кто для тебя Сергей Лавриненко?

– О нем можно очень долго говорить. В первую очередь, это Человек. Он любому придет на помощь, но при этом не любит предательства. Это большой тренер. Возможно, ему не хватает стажировок, поехать в Европу, пообщаться с кем-то. В Украине он давно перерос уровень. Он многому меня научил: подготовке к матчу, изучению соперника, скрупулезности. Мы много общаемся, много времени проводим в обсуждении разных тем. С ним не скучно. В каких-то моментов, возможно, он на меня обижается, что я много вопросов задаю, но взаимодействие у ас работает.

– Как курсы PASS помогли тебе в футболе? Применяешь полученные знания в «Ингульце»?

– В том сезоне, когда мы шли в УПЛ, я попросил Сергея Дмитриевича внедрить у нас многие видеоуроки. Увидел один минус в нашей игре, указал на него тренеру. Он дал зеленый свет, мы начали над этим работать. Благодаря этому мы наладили взаимодействие.

– Что именно ты предложил изменить?

– Ни для кого не секрет, что одной из основ философии «Ингульца» является прессинг. Мы были в числе лучших команд Европы в этом плане. Мне не понравилась наша игра в матче с командой, которая хорошо владела мячом. Не могли качественно осуществить прессинг. Я долго думал, и в итоге понял, что наши нападающие не до конца правильно создают условия для прессинга. Центральные полузащитники выполняли огромный объем работы, но нам не хватало от форвардов правильного расположения тела, направления защитников в нужные зоны. Я нашел эти моменты, отобразил с помощью графики и нашел аналогичные моменты у европейской команды. Получилось очень наглядно, наши нападающие за две недели начали более качественно работать, и всей команде стало легче. Я продолжал разбирать подобные моменты на протяжении всего сбора, после чего предложил тренеру взять в штаб аналитика.

Могу однозначно сказать, что курсы PASS помогли «Ингульцу» выйти в Премьер-лигу. Я не себе вешаю медали, мы много говорили с Лавриненко, многие моменты интерпретировали иначе, внедрили новые вещи. Когда я шел на курсы PASS, не знал, что из этого будет. Сейчас пока не могу сказать, сыграло ли это ключевую роль в моей жизни, или еще сыграет, но это безусловно важный момент.

 

«Уже прошли времена, когда можно было поиграть в квадрат и футбольчик, покушать и в воскресенье сыграть матч»

– Недавно Скрипник запретил своим футболистам общаться с прессой. Это прием из 90-х?

– Тут важно понять причину. Но, конечно, общаться с прессой нужно.

– Лавриненко недавно перед матчем признался, что у него выпал защитник, но при этом сказал, что не будет называть его фамилию, чтобы сопернику не облегчить задачу. Как ты считаешь, что-то утаивать в 21 веке есть смысл?

– Думаю, в Украине есть смысл. Я тоже думал об этом, лучше вообще тогда не говорить об этом, потому что футболисты между собой общаются, это достаточно легко узнать – достаточно одного звонка другу из команды соперника. Но это же борьба за выживание, тут все методы хороши, если они честные.

Тут можно вспомнить интервью Виктора Скрипника проекту PASS, в котором он сказал, что все детали не хочет выдавать, чтобы не облегчать жизнь соперникам. Но в Европе совсем другой подход. Там все все знают, разложили друг друга по полочкам. В Украине не так, Скрипник понимает, что не все тренеры могут компетентно разобрать его игру. Хотя многие считают, что это пережитки 90-х.

– В этом сезоне «Ингулец» ни разу не забил после углового, при этом пропустил сразу 6 мячей после корнеров. В чем причина?

– Я часто говорил об этом Дмитриевичу, мы долго общались на эту тему. Многие команды в УПЛ не выстраивают при стандартах качественных взаимодействий, а играют за счет физических данных. Не пропусти мы 1-2 гола, и забей те же 1-2 мяча после стандартов – мы бы имели минимум на три очка больше. Когда нашли точки соприкосновения, поработали, сразу же победили «Александрию» благодаря голу со стандарта и той комбинации, которую наигрывали.

Сейчас это очень важно. Уже прошли времена, когда можно было поиграть в квадрат и футбольчик, покушать и в воскресенье сыграть матч. Нужно прилагать больше усилий и тренерскому штабу, и футболистам. Важно учитывать сильные и слабые стороны соперников.

– «Ингулец» практически сохранил прописку в УПЛ. Премия за выполнение такой задачи есть?

– Нет, это все по решению президента. Не в деньгах дело, хотелось просто доказать, что можем играть на уровне Премьер-лиги, можем справляться с вызовами. У Сергея Лавриненко почти не было усиления, порой не хватало футболистов, но он не падал духом и сумел выдержать эти трудности.

– История с гранатой тебя удивила?

– Конечно! Взбудоражила и вернула в те времена. Что там было – не могу сказать. Но для нас, футболистов, это было страшно. Мы переживали сильно. Главное, что у президента и его семьи все хорошо.

Фото – “Ингулец”, страница в Фейсбук Олега Касатки